Не знаю, самой ли лучшей является Наталья на сегодняшний день, но то что одной из лучших - это без сомнения.
Что же касается Бочарова...
Изложенный ниже материал публиковался около пяти лет назад - когда Анатолий еще и не предполагал, что вновь уедет за пределы Украины.
Их троих со мной продали
Как правило, у поклонников спорта есть свои кумиры. Конный спорт не является исключением, хотя любители конкура редко присутствуют на турнирах по выездке, а приверженцы троеборья не ходят смотреть бега.
Среди зрителей на трибунах манежа всегда можно встретить тех, кто просто хочет получить удовольствие от вида красивых лошадей и элегантных всадников. Но «при Союзе» чаще встречались представители другой категории – знатоки-болельщики, приходившие «на имена». Они появлялись «на лавочках» чуть раньше времени старта ведущих спортсменов: Ольги Климко, Веры Мисевич, Инны Жураковской, Юрия Ковшова… Кроме высокого уровня выступлений, этих всадников отличал еще и сугубо положительный имидж.
Но из всякого правила есть исключения. И отсутствие положительной установки на имя определенного спортсмена, вовремя «не созданной» журналистами или партнерами по команде, не всегда сказывается на его дальнейшей судьбе. Таким примером может быть Анатолий Бочаров, около 15 лет назад представленный рядом публикаций в прессе как человек, незаконно вывезший лучших лошадей Украины за пределы – тогда еще – Союза.
Что ж, лошадь высокого спортивного класса для любого всадника является лакомым кусочком. Деликатес, оказавшийся у Анатолия, тоже мешал кому-то спать.
А начиналось все очень банально. Основная ориентация тренеров высшей школы (каких-то 20 лет назад!) была направлена на отработку сложных элементов.
Молодой спортсмен, решивший сменить троеборье на выездку, получил в работу лошадей, не оправдавших себя в прыжках. В начале 90-х ему достался очередной «верблюд», в три года переданный из группы конкура – и потянулись годы попыток привести опорно-двигательный аппарат коня в порядок.
Первый старт - в пять лет - в Малом Призе. «Накатанные» 52%. Вердикт судей: «Лошадь – не для «малых» езд. Попробуй на Большие».
И все это, зная: есть правила, регламентирующие возраст лошади, участвующей в соревнованиях. Но… было бы желание. Тем более, для показа лошади, уравновешенной от природы и способной: в пять лет четко исполняющей пассаж, пиаффе и смену ног на галопе. Менка далась особенно легко: за неделю освоил «с нуля» до двух темпов.
Выход из тупика был найден. Шестилетний «верблюд» выступал в Больших Ездах. В Москве, «на профсоюзных», и в Германии. Под молодой всадницей. Что для этого потребовалось – не важно.
Но интрига появилась только год спустя – в 88м. В команде Союза перед Олимпиадой «всадников не хватало». Причины? Объективные. Лошади тоже могут болеть.
Деликатесу уже исполнилось семь. «Сам сел на него».
Первый раз в «Большом Призе» на Союзе финишировали одиннадцатыми, следующий – седьмыми. Но пару, столь дерзко заявившую о себе, на Олимпиаду не повезли: они выступали вместе только первый сезон. Представлять Союз доверили «более надежным».
89-й был годом стабильного прогресса. Четвертое место «на Союзе». Международные старты – три турнира перед Чемпионатом Европы: два национальных и официальный турнир господина Климке - уровня Малого Приза и Среднего I. «В турнире Климке были в середине протокола».
В Аахене повезло: основная масса команд не имела трех зачетных всадников. По итогам – второе командное место. В личном зачете О. Климко – была восьмой, А. Бочаров – 15, В. Ланюгин - 25.
90-й был годом проведения Чемпионата Мира в Стокгольме. Он же стал началом приключений.
На сборы, предшествовавшие Кубку Союза, Анатолию «забыли» прислать приглашение. Нет приглашения, – нет командировки. Нет командировки, – нет коневоза, чтоб добраться с лошадью на сборы и турнир.
Из Украины в Москву ехал с конем «на перекладных» - через Минск. Приехал. А там… «Не ждали». Хотя – приезду удивились. Но назад не отправили. Только…
Зайдя к коню после тренировки (накануне первого старта), «Сам» застал того на трех ногах. Отработанная лошадь в деннике «случайно» поранила себе путовый сустав. Да так, что на ногу совсем не опиралась.
Потом была ночевка в деннике – с ветеринаром Владимиром Геруном. Коня к утру привели в порядок. И получили разрешение старшего тренера сборной не стартовать в Среднем - 2 («сборники» в Союзе на это имели право).
В Большом Призе Бочаров остался вторым, пропустив вперед только Нину Менькову. В Переездке также был вторым. Следом – парад награждения, с объявлением во время него: результат выступления Анатолия Бочарова в Большом Призе анулирован - за неявку на старт квалификационных соревнований… Квалификационными объявили «Средний – 2».
За выступление в переездке наградили. Каким образом всадник с анулированым результатом Большого Приза стал призером в переездке, никто объяснять не стал. Как и то, почему пару, не прошедшую квалификацию на турнир, допустили к последующим стартам. Всем было ясно: впереди маячил Стокгольм.
Конкуренция была жесткой. Соперникам – партнерам по команде, их тренерам и некоторым судьям лошадь Анатолия «не нравилась». Вопрос, стоит ли брать в Стокгольм призера Кубка Союза, вынесли на тайное голосование. И – оставили дома. Каждый из голосовавших понимал: проголосуй «за» – останешься дома сам: количество участников турнира лимитировано.
Для «пролетевших» была организована поездка по этапам Кубка Мира. Условие организаторов: в турне едете за свой счет. Это была первая поездка по турнирам на условиях самоокупаемости.
Участие в стартах - в Германии и Польше - себя оправдало.
91-й стал переломным для всех. Перестройка принесла свои перемены и расколола государство. Один из немногих моментов, скорее положительно оцененный конниками за время, предшествующее развалу, – возможность приобретения племенных и спортивных лошадей в частную собственность. Но у сторонников частной собственности оппоненты были всегда.
Смута стала временем людей риска, активно начавших выступать посредниками при продаже лошадей. Осенью поступило предложение о покупке Деликатеса, с перспективой работы у владельца лучших спортивных лошадей Запада. Оно казалось гараздо интересней и привлекательней, чем интриги вокруг занятий спортом в родной стране, с постоянным напоминанием, что конь, в которого вложено столько труда, многим продолжает «не нравиться». А что, если продать коня?
Без основной лошади для выступлений оставаться дома не было смысла. К решению в пользу поездки добавлялся и вердикт ветеринаров: молодой Дебат, новая надежда Анатолия, лечению не подлежал. Оставался еще Алмаз, но и на нем первый старт можно было принять только через пару лет…
Эти лошади перешли в частную собственность. Фура уже направилась к границе, когда оппоненты оценили ситуацию: теперь ведь нас, на «нашей» лошади, у «них» на турнирах и объедут.
Официальные каналы были задействованы оперативно. Но человеку с ярлыком «похитителя» обратной дороги уже не было: пресса не обходила молчанием факт отъезда, смакуя подробности «расхищения» отечественной собственности.
Скандал не прошел незаметно. После проезда границы Анатолия известили: австриец, заинтересованный в покупке лошади, отказался от совершения сделки. Необходимо искать нового покупателя и платить за содержание лошадей. И как-то жить в стране, без знакомых и знания языка. Да и со страной следования еще предстояло определиться…
Предложение поступило из Германии.
Немцы коня не критиковали. Лошадей Большого Приза на конюшне Зауля не было. Был Джони, готовивший поголовье до определенного уровня, пока на лошадей не появлялся покупатель. Был обслуживающий персонал.
Теперь тут был Деликатес.
Еще были рентгеновские снимки Деликатеса, пугавшие своим изображением перекупщиков и специалистов. Были две молодые лошади с Украины, одна из которых с еще более тяжелой патологией. Были сведения о клиенте на Деликатеса – из Америки. Его условие – лошадь стоит пол миллиона, если в течение всего 92 года выходит на старт каждые две недели.
И еще – необходимость граждан другой страны каждые три месяца покидать приделы Германии и переоформлять визы.
Тот, кто рисовал Бочарову радужные планы в родной стране, довез до конюшни Зауля. Объяснился с немцем, перевел Анатолию – все в порядке. И уехал дальше. Приближался Новый – 92й год.
Насколько все «в порядке» Анатолий понял следующим утром. На конюшне ему протянули… лопату. Деликатес оказался под седлом Джони, спешившего осваивать Большие езды.
Через три месяца Анатолий вернулся в Украину. Переоформление документов растянулось на длительный срок. Радужной встречи в Германии, зная реальное положение дел, он теперь не ждал.
Все изменил один апрельский звонок. В дверь. На пороге донецкой квартиры Бочарова стоял Зауль, первой фразой которого стало: «Деликатес капут»!
…Конь, месяц стоявший, едва вмещался в деннике. Выезжая в Украину, Зауль запретил своему берейтору прикасаться к Деликатесу, а конюхам – выводить лошадь из конюшни.
Анатолий получил Деликатеса и должность тренера. Заносчивый Джони, от работы которого у Зауля появилась угроза потерять лошадь (а с ней и полмиллиона), превратился в его ученика. Цель этой рокировки была ясна: розетка на Гамбургском Дерби. До старта оставалось две недели.
Деликатес стартовал в Гамбурге. И остался третьим. Спустя неделю Джони выиграл на нем Чемпионат Германии. Потом были старты в Люксембурге и других местах. И буря эмоций возмущенного Зауля: по итогам выступлений прошедшего года Бочаров на Деликатесе заработал лицензию на финал Чемпионата Мира в Париже. Зауль об этом узнал за три дня до старта…
В середине сезона вновь подошло время переоформления виз. Деликатес продолжал выступать каждые две недели.
P.S. Зауль выполнил условия потенциального покупателя: Деликатес успешно выступал до конца сезона. Сделка состоялась.
Еще 10 лет Деликатес выступал в Америке, лишь однажды уступив титул чемпиона и оставшись вторым. За это время он стал «членом семьи» своих хозяев, и «ветерана» по окончании спортивной карьеры отправили на пенсию. Чтобы «старик» не скучал, ему в компанию приобрели кобылку – для совместных прогулок по леваде.
Сегодня Деликатеса уже нет. Он остался членом семьи: похоронен возле дома хозяев.
Алмаз в возрасте 5 лет продан в Боварию, дальнейшая его судьба неизвестна.
Дебат, признанный неизлечимым в Союзе, прооперирован и продан в Австрию. Сегодня он еще жив.
«Их троих со мной продали», - обронил Анатолий, беседуя со мной. Он более 10 лет провел в Германии, въезжая в манеж под флагом Украины. Сегодня он продолжает выступать, а конники Украины – по давней традиции – оспаривать его результаты. В большинстве случаев – устно. Для выезда на манеж у них просто нет лошадей…
К их перепалке присоединиться не могу: слишком много Бочарова критиковали и обвиняли в год развала Союза. И каждый излагал события на свой лад. Но новых фамилий - представителей украинской команды - в числе призеров на международных стартах так и не появилось…
Эне Бердыева
