Солнце уже давно скрылось за ближними холмами. Его лучи, озарявшие долину и покрывающие золотым сиянием верхушки исполинских сосен, гасли один за другим. И вот последний из них, задрожав, как натянутая струна, растворился в наступающей густой мгле. Лес погружался в ночь. Все его обитатели спрятались в своих убежищах, с тревогой прислушиваясь к звукам ночи и ожидая наступления нового дня.
Когда ветер улегся и холодный серебристый свет полной луны залил все вокруг, придав всем предметам загадочный и таинственный вид, на поляну, осторожно ступая по влажной от росы траве, вышел Белый Единорог. Он замер, раздувая трепещущие ноздри, и стал похож на мраморную статую. Казалось, что он светится изнутри, что это всего лишь мираж, который вот-вот растает. Но вот он осмотрелся и грациозно пересек поляну, подойдя к Хрустальному ручью. Он каждую ночь приходил сюда напиться свежей целительной воды, придающей ему сил. После нескольких больших глотков его рог засветился бледно-голубым светом. Тогда он оторвался от воды, встряхнул длинной белоснежной гривой, шелком спадающей на шею, встал на свечу и заржал. Громко, на весь лес...
Все было как обычно. Ржание ответило эхом и стихло. Он уже хотел отправиться дальше, но вдруг ощутил боль. Монотонную, давящую боль и отчаяние. Единорог замер, пытаясь уловить, откуда исходят эти чувства. Рог замерцал, и через несколько мгновений он уже бежал стелящейся рысью в направлении кромки леса, озаряя черные стволы деревьев серебристым сиянием.
Он резко остановился в тени лапатых елей, все не решаясь выйти за пределы спасительного леса туда, где начинались возделанные поля, селения людей, где начинался Другой Мир. Осмотревшись, он стрелой пересек поле, подбежал к крайней усадьбе и оказался у изгороди загона для лошадей. Теперь все стало ясно: возле дальней стенки, в грязной луже лежала кобыла. Голова ее была опущена, взмыленные бока тяжело вздымались, торчала клочьями слипшаяся грива, уголки рта сочились кровью, круп был иссечен хлыстом. Сразу промелькнула картина сегодняшней вечерней охоты. Он наблюдал за происходящим с высокого холма. Было загнано и покалечено много лошадей - люди не щадили их, заставляя нестись галопом по крутым каменистым спускам и подьемам, прыгать через канаву, края которой частенько подмывала дождевая вода и которые все время осыпались вниз... Большинство пристреливали на месте, а нескольких счастливчиков, которые были еще в состоянии двигаться, привели обратно в поселок.
Эта кобыла была загнана. Он тихонько заржал, но она даже не повела ухом. Единорог приготовился перепрыгивать забор, но в доме неожиданно хлопнула дверь, и ему пришлось спрятаться в тени сарая. Из дому вышла маленькая девочка. Она, то и дело оглядываясь на окна, быстро посеменила к загону. Малышка подошла к лошади и зашептала, легонько потянув за недоуздок:
- Ну же, Мили, маленькая моя, хорошая, вставай! Ну постарайся, девочка, я хочу тебе помочь. Папа сказал, что все равно отдаст тебя на съедение собакам, т.к. ты уже не вылечишься, но я не позволю ему это сделать. Давай, попытайся встать!
Кобыла еще некоторое время смотрела на девочку затуманенным взглядом, потом резко выбросила передние ноги вперед и с титаническим усилием встала, тут же зашатавшись на дрожащих от напряжения ногах. Прошло еще несколько минут, и они медленно вышли из загона, борясь за каждый шаг.
Девочка отвела ее под навес, где Эмилия сразу же упала. Малышка метнулась в сарай - Единорог готов был вжаться в стену, чтобы остаться незамеченным - но девочка вскоре вышла с ведром в одной руке, и миской и попоной в другой. Она направилась к навесу, даже не глядя по сторонам. Там она обмыла теплой водой раны на губах и крупе, вытерла пену и мыло, накинула попону. Кобыла так и лежала, не обращая внимание на происходящее. Тогда девочка подставила ей миску с кашицей из овса и отрубей и поцеловав в нос, ушла в дом, приказав напоследок поправляться.
Когда дверь за малышкой закрылась и вокруг вновь воцарилась тишина, Единорог осторожным шагом подошел к навесу и протянул морду к кобыле. Она прижала уши и, оскалившись, всхрапнула, но на большее сил не было. Подождав немного, переминаясь с ноги на ногу и давая возможность кобыле убедиться, что он ей ничем не угрожает, Единорог осторожно коснулся рогом ее ноги. Она испугалась и судорожно попыталась встать, но тут же рухнула на землю. Он повернулся, понюхал кашу в миске, презрительно фыркнул и ускакал стремительным галопом обратно в лес, решив, что на сегодня лечения хватит. Мили уже не испытывала такой боли, он это чувствовал. Да и ему нужно было успеть до рассвета восстановить силы, потраченные на лечение и успеть спрятаться в его пещере в каменном ущелье, полной драгоценных камней...
