окончание текста предыдущего сообщения:
Официанты, наконец, приносят нам с Гульнарой заказ. «Римский салат», пропитанным майонезом, оказывается столь жирным, что я едва осиливаю половину блюда. Зато моя спутница, похоже, вполне довольна качеством форели на гриле. Пока она с аппетитом поглощает обед, в кафе незаметно входят двое молодых ребят, и усаживаются за соседний столик. Они берут кофе и сладкие десерты к нему. По московским меркам это не по-мужски, где вы увидите в России, чтоб мужчины предпочли пиву и водке кофе с щербетом! Но самим джигитам, воспитанным в духе безалкогольного ислама, это отнюдь не кажется странным. Пару минут они с удовольствием поглощают щербет, время от времени бросая любопытные взгляды в нашу сторону. Наконец, они окликают Гульнару по имени.
Оказалось, что это ее давнишние знакомые, однокурсники по лингвистическому отделению университета. Один из них, молодой человек в европейском деловом костюме по имени Рафкат, признался, что в студенческие годы был объектом насмешек. «Да, у него в дипломе об окончании ВУЗа говорится, что его специальность, - племянник декана!», - добродушно уточняет его приятель, как выясняется, однокурсник. Ни одни ни другой из дипломированных филологов по ВУЗовской специальности работать ни стали и недели. «Племянник декана» по имени Рафкат устроился менеджером в компанию по продаже швейцарских сигарет «Филипп Моррис», (кстати, именно эта компания стала первой иностранной табачной фирмой и на российском рынке), а его институтский друг - менеджером в автосервисную компанию. Ашхабад переживает российский кризис 90-х, когда все хотели быстро разбогатеть и не важно на чем, но непременно «делать свой бизнес». Обоим филологам диплом был нужен формально. Была выбрана «корочка», ВУЗа, самого доступного с точки зрения родственных связей. В Туркмении нет кланов в дагестанском или чеченском понимании этого слова, но родственные связи играют огромную роль. Таких, как Гульнара, осознанно выбравших ВУЗ да еще потом сохранивших верность специальности ВУЗа здесь единицы.
- Как вам Туркменистан? - Высокомерно осведомляется Рафкат, обращаясь ко мне, - Хорошо отдыхаете?
Я поясняю, что приехала не на отдых, а в командировку.
Он понимающе кивает.
- В следующий раз приезжайте к нам отдыхать. Слышали, есть такой курорт, Абаза? На Каспии? Прекрасное место, лечит все болезни! Мы туда каждый год едем в отпуск!
Я сетую, что в Туркменистан без визы не прорваться, а процесс ее оформления не менее сложный, чем «Шенген», да и сама виза, если ее делать «срочно» стоит 155 долларов! Цены на авиабилеты впечатляют, 18 тысяч рублей по маршруту «Москва-Ашхабад-Москва»! Стоит ли ехать на каспийский курорт Абаза, если есть безвизовая Турция, куда при условии раннего бронирования путевки можно на десять дней «скататься» всего за 15 тыс. русских рублей, и эта цена будет включать в себя и самолет, и хороший отель у моря с трехразовым питанием?
Мой собеседник непонимающе пожимает плечами, мол, что такое Турция с ее Средиземноморьем в сравнении с Каспием, где осетров на уху руками наловить можно! Я признаюсь, что меня удивило отсутствие всякой туристической рекламы, на улицах Ашхабада - ни одного туристического офиса. Рафкат понимающе кивает, а зачем туркменам куда-то ехать отдыхать за рубеж из своего замечательного климата? Ведь у них есть и свои горы, и свое море и жаркое солнце - все то, ради чего люди тратят на отдыхе деньги. Зачем им турецкие курорты, переполненные русскими, да европейцами, - слушать незнакомую речь? Он смеется. Уж если ехать за рубеж - то по делу, с той же Турцией получается отличный бизнес на продуктах питания, в основном, сладостей. Ели халву в Туркмении? Наверняка- турецкую! Зачем туркменам делать свою халву, если турки задаром отдают! Он опять смеется. С Ираном, с Египтом тоже можно хорошо договориться о поставках товаров в Ашхабад. Туркменское государство позволяет развивать бизнес- сектор. Отличная работа может быть с Эмиратами, сказочно богатой страной. С Европой работать сложнее - высокие оптовые цены, снобизм модных брендов, львиная доля цены - реклама... а главное, менталитет у европейцев совсем другой, чем у мусульман. Для бизнеса это тоже важно.
Во взгляде наших собеседников была и надменность и высокомерная оценка и напускное равнодушие к нашим профессиональным успехам. Ведь мы для них были всего-навсего женщинами, значит, существами второго сорта. Сам факт того, что Гульнара - одна из лучших переводчиц в Ашхабаде, и ей доверяли работу даже по линии Минобороны, а я - журналистка, приглашенная в Ашхабад на правительственном уровне, все это для наших джигитов, продающих сигареты и автозапчасти, не имело значения. Их воспитали в семье с традиционной установкой, что мужчина- это солнце в доме, а женщина- луна при нем. Джигит- это хозяин во всех смыслах слова, хозяин своей земли, своего дома и своей женщины.
- Не вижу хорошего в матриархате, советском пережитке. - пожал плечами Рафкат, - Женщина вынуждена принимать все самые ответственные решения, а потом она же и страдает от этого! Патриархат и мачизм как жизненная философия куда адекватнее реальности! Мы уважаем наших девушек. Туркмения - единственная страна мусульманского мира, где женщина никогда не закрывала лица! Единственная мусульманская страна, где женщине разрешается ездить верхом!
- Все-таки, у тюрков, ваших предков, в культуре со славянами было больше общего, чем с вашими южными соседями- арабами?
- Мы тюрки, но далеко не европейцы. Мы дарим нашим девушкам цветы и конфеты, как и у Вас, как и в Европе, но при этом не теряем контроля над собой! Свои эмоции и темперамент надо показывать женщине с умом, так, чтобы она никакой хитростью не смогла завладеть душой и телом мужчины. Джигит всегда должен оставаться свободным.
- Калым в Туркмении жив?
- Калым жил, калым жив, калым будет жить! И официальный есть калым и неофициальный. Может, слышали, еще лет десять назад Ниязов принял закон о государственном калыме. Это означает, что если иностранец решил жениться на туркменке, то должен в госказну Туркмении внести 50 тысяч долларов, - это госкалым. А что? Самые красивые в мире девушки и кони - у нас. Мы их задором не отдаем!
Впрочем, продолжает Рафкат, молодая женщина хоть и красива, да обычно хитра и лжива. Лично он доверяет коням больше, чем женщинам. Вот парадокс: ездить верхом, а тем более, держать на конюшне своего коня из туркменов способны единицы, а вот поддержать разговор о лошадях могут все. Узнав, что вы из России, Вам немедленно напомнят, что и у Владимира Путина на конюшне есть прекрасный туркменский конь, которого ему подарил еще Сапармурат Ниязов (сейчас этот жеребец, буланый Вепадар стоит в частной конюшне «ШаЭль» под Владимиром). Покачав головой, туркмены отметят, что ахалтекинец, это самая дорогая лошадь, да впрочем, предмет роскоши не может стоить дешево, вспомнят, что далекие предки нынешних джигитов умели так воспитать жеребенка, что, вырастая, конь оказывался вернее собаки.
При этом, сколько бы ученые единственного на весь мир, института коневодства (ВНИИК) ни бились с племенным учетом лошадей в Туркмении, так ничего и не вышло. Туркмены благодарны, что ВНИИК помог им восстановить практически уничтоженную в годы горбачевской «катастройки» породу, но уроков из этого туркмены не извлекли. Пусть себе Россия, как и прежде, ведет племенную книгу... туркменских жеребцов, а на родине ахалтекинцев аксакалы и слышать не хотят о племенном учете. У них другая задача - гордиться своими «небесными конями». И они делают это с воистину восточным размахом, в котором не находится места ни ДНК -лабораториям, ни ветпрививкам, ни тестированию лошадей по крови, ни прочему занудству. Да и зачем это, если сам президент страны, выезжая на сером жеребце перед восторженными трибунами, своим личным примером всему миру демонстрирует предмет гордости и престижа нации?
Итак, ахалтекинский конь, это больше, чем просто порода, созданная в Туркменистане пять тысячелетий назад, это символ патриотичной гордости, национального престижа и мужского шовинизма. Закрытость Туркменистана позволяет не просто сохранить этот древний менталитет, но и физическое выживание нации. Нежелание учитывать социальные ценности, и «правила игры», принятые в европейском или американском, да и нынешнем российском обществе предписывает туркменам внутреннюю, отгороженную хребтом Копет-Дага от современной цивилизации, жизнь.
