Почему в личку? Опубликуйте здесь.
Seichas kto - to ydalil, noy menya ostalas kopiia.
Лошади: нет Фотографии: нет Дневник: нет Гостевая: нет Любитель лошадей
Все, о чем я хочу написать, профессиональный склочник назвал – «это лирика». Но в моей жизни лирика, переходящая в романтику, позволила никому не известному спортсмену Ташкентской конноспортивной школы стать призером Первенства СССР на полуслепой лошади – а это было время, когда конный спорт нашей страны занимал ведущие позиции в спортивном мире. Эта лирика позволила мне, приглашенному работать тренером в Белоруссию, через четыре года создать лучшую команду в СССР, стать лучшим спортсменом в команде на Олимпиаде в Монреале и получить золотую медаль на Олимпиаде в Москве. Эта лирика позволила мне в 70 лет произвести на свет сына – это мое высшее достижение в жизни.
Бывали случаи, когда лирика не помогала избежать неприятностей, но «надежда умирает последней», и я все же надеюсь, что в этот раз она мне поможет. По крайней мере, меня выслушают. Тем более, что разговор идет о члене сборной команды России по конному спорту.
Ксения Морозкина приехала из Омска в Москву поступать в сельскохозяйственную академию имени К. А. Тимирязева не только для того, чтобы получить диплом зоотехника, но и чтобы исполнить свою мечту – продолжить занятия конным спортом, которым она увлеклась в родном городе. Перестройка была в полном разгаре, и говорить о возможности записаться в конноспортивную школу не приходилось. Мама Ксении, доцент Омской аграрной академии, пробилась на прием к Олимпийской Чемпионке Е. В. Петушковой в надежде, что она сможет помочь. Елена Владимировна задала прямой вопрос: есть ли у них деньги на покупку и содержание лошади и оплату занятий с тренером? Получив отрицательный ответ, сказала, что ничем помочь не может.
Несколько лет Ксения пыталась как-то устроиться в конном спорте, работая бесплатно частных лошадей, которых впоследствии хозяева при выгодной ситуации продавали, пока ее тренер (одна из моих учениц) не посоветовала обратиться ко мне, сказав: «Не знаю, как со спортом, но правильно ездить он тебя научит». В то время я был совладельцем конноспортивного центра в Белоруссии. Ксения списалась со мной, а затем приехала знакомиться с условиями. Я ей объяснил, что у нас частное предприятие, занимающееся покупкой, подготовкой и продажей лошадей. Работают у нас родственники, так как зарплата мизерная, о спорте мы пока не думаем, но повысить свое мастерство под моим руководством она сможет. Видя огорчение на ее лице (человек, можно сказать, приехал зря) я добавил, что у нас существует практика – мы разрешаем своим сотрудникам выкупить у нас в Центре любую лошадь по балансовой стоимости и не платить за ее содержание во время подготовки.
Ксения согласилась остаться работать на этих условиях и проработала 6 лет, получая заработную плату 5-10 у. е. в месяц. За это время из-под нее было продано несколько лошадей в разные страны, в том числе и в Америку, на сумму более 200 000 долларов. Поэтому, когда она захотела получить в собственность поступившую в Центр кобылу Водолахару (позже переименованную в Леди Люкс), вопросов не возникло.
Конкурная лошадь Водолахара, поступившая к нам для исправления, была в ужасном психическом состоянии, и когда мы предложили хозяевам обменять ее на другую лошадь, они с радостью согласились.
Работа с Водолахарой была связана не только с трудностями, но и с опасностью для жизни. Она вытаскивала с конкурного поля здоровых мужиков, и как Ксения справилась с ней – остается загадкой.
В 2001 году мы продали в московский клуб «Прадар» лошадь по кличке Рамино, и меня попросили приезжать раз в месяц, чтобы консультировать спортсменов клуба. Через год, в августе 2002 года, там мне предложили постоянную работу. Я согласился с условием, что со мной приедет Ксения со своей лошадью, будет работать лошадей клуба и выступать за «Прадар» на своей Водолахаре.
Говорить о том, что обстановка в «Прадаре» была неблагополучной – значит ничего не сказать. Чтобы пробиться в «люди», Ксении пришлось на некоторое время отдать Леди Люкс «фаворитке» хозяйки клуба. Новая всадница выиграла на этой кобыле все соревнования, на которых выступала. Когда «завод» кончился и лошадь начала проявлять характер, ее вернули Ксении.
Восстановив лошадь, Ксения заняла лидирующее положение в клубе и в российском конном спорте.
Накаляющаяся обстановка в клубе «Прадар» вынудила меня объявить руководству о моем уходе.
Работая в «Прадаре», я познакомился с А.С. Смирновым, который, увлекшись лошадьми, построил в Тверской области конноспортивную базу современного уровня и искал специалистов для работы на этом объекте. Когда я сказал ему, что мог бы поехать в его «тмутаракань», он очень удивился. Уйдя из «Прадара», я объявил, что готов переехать к Смирнову на работу. Он принял участие во всех событиях, которые произошли позже.
Хозяева «Прадара» уговорили Ксению не уходить со мной, обещая ей полную поддержку, контракт, возможность тренироваться за границей, тренера. Устоять было сложно, так как даже Е. В. Петушкова изъявила желание стать ее тренером, убедившись, что у нее собственная лошадь высокого класса. Я подозреваю, что это было сделано, чтобы досадить мне – первому специалисту, который сам ушел из клуба, а не был выгнан хозяевами.
После согласия Ксении остаться об обещаниях было забыто, и на нее свалилось все, от чего она была защищена, когда я был с ней рядом. Назначенный тренер не соответствовал уровню, которого достигла спортсменка; пренебрежительное отношение «товарищей по команде», которые являлись любимцами хозяев клуба; неопределенность положения; о контракте уже не вспоминалось. Все это привело к принятию решения покинуть клуб и соединиться со мной.
Это вызвало недовольство хозяев, так как спортсменка уходила опять добровольно, тем более с лошадью, стоимость которой исчислялась не одной сотней долларов. Сговорившись с владельцем конноспортивного центра, в котором 6 лет работала Ксения и где она приобрела лошадь, они подали заявление в суд с просьбой объявить Ксению «недобросовестным покупателем». Суд принял решение удовлетворить их просьбу, но адвокаты из конторы Кучерена, которых нанял Смирнов А. С., легко опротестовали это решение, и после полугодичной тяжбы лошадь была возвращена Морозкиной. Мы были благодарны Смирнову А. С., понимали мотивы его поступка, также понимали, что его помощь стоила денег, которых у нас отродясь не было. Поэтому я задал вопрос: каким образом мы могли бы вернуть ему долг. Ответ был короткий – или отдаем процент с продажи лошади, или отработаем в его клубе «Альтаир».
Содержание, назначенное нам Смирновым А. С., позволяло думать, что его составляли с учетом погашения нашего долга, то есть продажа лошади может быть отложена на неопределенное время. И все наши усилия были пущены на достижение спортивных результатов.
Результаты не заставили себя долго ждать. Успешное участие в нескольких международных турнирах в Москве, Минске, Санкт-Петербурге дали Ксении возможность претендовать на место в сборной команде России на Чемпионате Европы 2005 года и получить звание мастера спорта международного класса.
Более близкое знакомство с новым работодателем убедило нас в том, что он не сильно отличается от прежних. Та же некомпетентность, но желание внести свою лепту в учебный процесс, то же хамство по отношению к подчиненным, то же ожидание, что тебя могут в любой момент вышвырнуть с работы, то же состояние зависимости от настроения хозяина, то же неуважение к возрасту, к заслугам, к мастерству. Те же любимцы, шуты, козлы отпущения и так далее.
Почему мы сразу же не расстались? Есть несколько причин: нежелание прыгать с места на место, долг перед Смирновым за его участие в борьбе за лошадь, возможность заниматься любимым делом, перспективы, которые открывались в дальнейшем, и главное – хозяин не часто тревожил нас своим посещением. За шесть лет нахождения в стенах клуба мы стартовали в Австрии, Германии, Франции, Италии. Смогли стать победителями и призерами всех отечественных турниров. В составе сборной России участвовали в Чемпионате Европы.
Я думал, что наши успехи изменят отношение к работникам конной части, но этого не случилось. На меня, например, как-то постепенно нагрузилась обязанность выполнять работу кузнеца, грузчика, готовить площади для тренировок (боронение, полив и так далее). И, в конце концов, вновь назначенный управляющий заявил: «Мне шеф запретил заниматься физическим трудом и сказал, чтобы я выгонял на такие работы Петровича». Вначале я подумал, что это инициатива самого управляющего, но когда из моей зарплаты стали вычитать 10-13% за невыход на прополку травы газонов – я понял, что это решение Смирнова.
Это один из эпизодов хамского отношения к семидесятилетнему специалисту. И понятно, что к рядовым сотрудникам уважения за работу без выходных, отпусков, праздников было не больше.
В 2009 году у нас родился сын, и через два месяца после родов Ксения приступила к регулярным тренировкам. Лошадей во время ее беременности тренировал я сам – «тряхнул стариной», – и временный перерыв не отразился на результатах выступлений Ксении на всех соревнованиях, в которых она принимала участие. Только участвовать в них пришлось за свой счет. Смирнов не только уклонялся от финансирования этих мероприятий, но и лишил возможности пользоваться коневозом, а это самая большая часть расходов при поездках на соревнования. Создавалось впечатление, что наши успехи – а Ксения выигрывала все международные турниры, в которых принимала участие – были ему неприятны. Все происходящее походило на попытку выжить нас из клуба.
Принять решение изменить место пребывания и место работы пришлось не враз – слишком много сил и души было вложено в лошадей, которых приходилось покидать, но дальше так существовать было невозможно. Если меня, закаленного за многолетнюю спортивную жизнь, такая обстановка не особенно трогала, то на Ксению это сильно влияло. У нее обострились приступы остеохондроза, и она тренировалась в корсете. Единственным лечением был камень, нагретый на плите и положенный на спину. Я уже говорил, что до ближайшего населенного пункта ехать 40 км.
Еще я понимал, что могу потерять Ксению как спортсменку – на последних соревнованиях, выиграв с отрывом предварительную часть этапа Кубка Мира, она в итоге осталась только третьей, и это утвердило мое решение покинуть КСК «Альтаир».
Я понимал, что нас ждет то же самое, что и при уходе из «Прадара», и не ошибся. Предупрежденный о нашем решении уйти, Смирнов ответил: «Их сраной метлой отсюда не выгонишь». На наш уход он отреагировал требованием задержать Ксению и ребенка, пока она не напишет расписку о том, что лошадь Леди Люкс, принадлежащая Ксении, на 50% принадлежит Смирнову. Слава богу, хватило моего присутствия, чтобы Ксению не стали задерживать. Мы знали, что с его деньгами и бесстыдством, он сможет отобрать у нас семнадцатилетнюю кобылу, которая ему совершенно не нужна. Мы уже мысленно распрощались с ней, но было интересно, какими законными доводами его адвокаты докажут законное право Смирнова на лошадь: ведь у Ксении имеется единственный законный документ на право собственности лошади – договор купли-продажи. Оказалось, что для Смирнова никаких законных документов не требуется. Однажды утром на территории организации, взявшей на работу Ксению и приютившей ее лошадь, появились четыре мордоворота в сопровождении сотрудника местного УВД, имеющие на руках бумаги, требующие передать лошадь, принадлежащую Ксении на праве собственности, на ответственное хранение Смирнову как владельцу лошади по паспорту. И никакие документы, подтверждающие, что единственным ее владельцем является Ксения (договор купли-продажи, договор с Федерацией конного спорта России) не возымели действия. Лошадь была погружена в ожидающий коневоз и отправлена в неизвестном направлении.
После этого началось самое интересное. Юристы заявили, что документы, представленные представителем правоохранительных органов, не давали права на изъятие лошади. Руководство местного УВД подтвердило, что произошла ошибка. Правоохранительные органы в городе Бежецке, из которого пришла просьба о проверке местонахождения лошади, заявили, что они не просили об изъятии лошади. И, казалось бы, осталось вернуть лошадь истинному владельцу, и все дела. Но при встрече с Ксенией представитель бежецкого УВД стала рассуждать, как мы сильно обидели Смирнова, «самовольно покинув» территорию КСК «Альтаир», после того как он много вложил денег в нашу подготовку и участие во всевозможных соревнованиях. Намекалось, что нас можно привлечь к уголовной ответственности за вывоз с территории КСК нашей собственной лошади. Интересно, почему забыли, что мы вывезли собственные седла, уздечки, попоны и так далее?
Между прочим, подобное высказывание о том, что мы поступили «несправедливо» со Смирновым, я услышал от пары коллег по спорту. Хочется ответить всем, кто так считает: Господа! Человек, решивший открыть собственное конное дело, построивший для этого базу, купивший лошадей, пригласивший специалистов, разве он не понимал, что это связано с расходами на содержание хозяйства, оплату работы специалистов и так далее? Разве, поставив перед собой задачу – «одна из главных целей КСК «Альтаир» – участие в Олимпийских играх», – он не знал, что это будет связано с большими расходами? И когда говорят: он содержал, он платил, он обеспечивал, хочется спросить: что? Наши прихоти? Что, он был вынужден это делать? Что, это кто-то ему навязывал задачи и цели, о которых говорилось выше?
Профессиональный спортсмен знает, что его мастерство и получаемые спортивные достижения – источники заработка средств для существования. Профессия эта связана с затратой огромных физических сил и психической энергии. Связана с определенными лишениями и неудобствами. С принятием решений, которые могут осложнить дальнейшую жизнь; прерывание беременности – не худшее из них. Работа без выходных, праздников, в ненормированном режиме. И постоянная угроза увольнения, если твои результаты не удовлетворяют работодателя. При этом случаи, когда специалист-спортсмен решает сам уйти от «благодетеля», вызывают бурю возмущения и всевозможных действий с целью удержать его на месте. Как мы уходили из «Прадара», я уже рассказал. Сейчас ситуация повторилась.
Существует несколько причин принятия решения об уходе. О главной я говорил выше. Теперь о других. КСК «Альтаир» находится в 350 км от Москвы, в 40 км от населенного пункта, где есть связь, больница, магазины и так далее. Сейчас мы находимся на месте, в радиусе 40-60 км от которого расположены КСК «Отрада», КСК «Новый век», «Кремлевская школа верховой езды», КСК «Пируэт», КСК ЦСКА, имеющие большое влияние на развитие конного спорта России. Шесть лет мы прожили в комнате 5х2 м, последние полтора года с ребенком. Сейчас живем в двухкомнатном номере евростандарт, а до собственной квартиры в г. Химки час езды на автомобиле. Мы жили в коллективе из 4 человек в течение 6 лет, и только чудом смогли в замкнутом пространстве сохранить человеческие отношения. Теперь мы находимся в большом хозяйстве, имеющем связи не только с окружающими конными центрами, но и хозяйствами Голландии, Бельгии, Германии. С Ксенией заключен трудовой договор, в котором работодатели обязались бесплатно содержать ее лошадь как члена сборной команды России и финансировать участие во всех соревнованиях внутри страны. Оплата работы лошадей хозяйства, которые в перспективе могут стать лошадьми члена сборной, на порядок выше, чем на старом месте. Я не говорю еще о том, что здесь максимально сняты бытовые проблемы: приготовление пищи, поездки за продуктами и так далее. Но самое главное – в хозяйстве имеются лошади лучших европейских пород, и есть возможность приобретения в дальнейшем лошадей во всевозможных конных хозяйствах Европы. И манеж с еврогрунтом – мечта всех конных специалистов.
Мы хотели бы, чтобы лошадь Ксении Леди Люкс, с которой она прожила 10 лет «спортивной жизни» с трудностями, радостями, успехами и неудачами, также вкусила прелестей новой жизни. Хотелось бы достойно закончить карьеру спортивной лошади и обеспечить ей достойную старость за все ее заслуги.
Нам неприятно, что лошадь, ведущая последние двенадцать лет активную спортивную жизнь, сейчас обречена на неподвижное стояние в деннике без элементарной шаговой проводки, без чистки, ковки и всего, что сопутствует нормальному содержанию животного.
Реакция органов, виноватых в этой ситуации на наши письма, жалобы и требования в нашей стране издавна определяется одним словом – «волокита». Признав еще месяц назад, что произошла «ошибка», не могут или не хотят ее исправить.
Перечитывая написанное выше, я каждый раз задумываюсь – для чего все это пишется? Ведь давно известно, что «против лома нет приема». Но все же хочется надеяться, что, может быть, найдется влиятельный человек или организация, которая сможет «разрулить» эту ситуацию. Ксения и ее лошадь являются парой, представляющей в сборной команде России Тверскую область. Ксения – стипендиат губернатора этой области Д. Зеленина. Она призер и двукратный победитель Кубка губернатора Московской области, одна из немногих претендентов на участие в Чемпионате Европы 2011 года и участия в Олимпийских играх 2012 года в Лондоне. Прервался этап спортивной карьеры человека, сделавшего себя самостоятельно – своим упорством, преданностью, самопожертвованием. Человека, который с лихвой отработал затраты своих спонсоров и никому ничего не должен и ничем не обязан; являющегося примером для подражания, который не делает трагедии из создавшейся ситуации, а продолжает идти к своей цели и мечте.
Ксения не пропадет, так как ее способности и квалификация востребованы – чего не скажешь о клубе Смирнова, законсервировавшего свою базу, так как от него ушли даже конюхи. Но, как говорил один русский классик, «каждый субъект в душе своей сюжет имеет» и хотелось бы, чтобы сюжет, имеющийся в душе Ксении, не прерывался неожиданными ситуациями.
Заслуженный мастер спорта СССР
Заслуженный тренер БССР
Личный тренер члена сборной
команды России Морозкиной Ксении
отец ее сына Артема
Чемпион XXII Олимпиады
Угрюмов Виктор Петрович
