Целый день идет снег. И конца-краю метели не видно. Машины по деревне ездить перестали. Коты из комнаты не выходят и норовят залезть на руки. Лошади по денникам хрумкают сеном. Даже электричество есть, что в такую погоду для Кубанки большая редкость. В доме тепло. Самое время рассказывать побасенки и истории о прошлом, когда и небо было ярче, и трава – зеленее.
Сегодня это будут истории о тройках, рассказанные моим мужем.
Много лет назад Владимиру Ростиславовичу довелось работать в Суздали, на конюшне, организованной «Интуристом». Конюшня была шикарная, построенная из добротных материалов, и включала в себя такую экзотику, как теплая мойка для лошадей, да еще и оснащенная сушилкой с ультрафиолетовыми лампами. На конюшне стояло три тройки – серая, темно-серая и вороная. На них катали иностранных туристов, интересовавшихся русской экзотикой. Туристов привозили в комфортабельных многоместных автобусах, после прогулки в санях поили водкой и чаем с баранками, в общем, обычно все оставались довольны.
Но иногда случались и казусы. Было дело – один из наездников слишком резво заехал в поворот, санки перевернулись и «буржуи» выпали в сугроб. Один даже руку повредил вроде бы. Наездник не смог удержать вожжи и лошади весело двинулись в сторону конюшни еще прибавив резвости.
А снега в России было зимой немало. Улицы города чистили трактором, так что едва хватало ширины двум машинам разъехаться, а по краям улицы вдоль заборов получались высоченные двухметровые снежные : валы.
Так вот, несется тройка по улице, звенит бубенчиками, грохочет волочащимися сзади перевернутыми санями, а навстречу следует древняя бабушка с двумя тяжелыми сумками. Очевидцы уже предположили, что бабушкин последний день пришел, увернуться от коней ей было некуда – сугробы выше ее роста. Но при приближении лошадей, по свидетельству очевидцев, старушка с улицы исчезла, вроде бы растворилась в воздухе.
Лошади добежали до конюшни, их распрягли, завели по денникам, и тут конюха да наездники задумались над вопросом: куда делась бабка?
Пошли на улицу, изучили следы, что значительно прояснило картину произошедшего. Судя по следам, старушка с места прыгнула сугроб вместе с примыкавшим к нему забором, при этом не выпустив из рук своих сумок, а потом не спеша последовала по своим делам. На противоположной стороне забора в глубоком снегу ясно просматривалась цепочка следов…
Кроме иностранцев на тройках катались и отечественные туристы. Как-то в очень неприятную вьюжную погоду позвонили отдыхающие, потребовали тройку к ресторану. Коней запрягли, подъехали в условленное место. Из заведения вышли подвыпившие мужчины, сели в санки и попросили повременить. Говорят: «Надо подождать Васю». Через несколько минут появляется Вася, одетый в тренировочные штаны, футболку и шлепанцы на босу ногу. Идет походкой весьма нетвердой и тянет за собой по снегу авоську, в которой лежат несколько бутылок водки и огурцы соленые в банке.
Наездники предупредили туристов, что Вася в таком виде живым обратно может и не вернуться по такой метели, на что отдыхающие их успокоили, сказав, что Вася очень крепкий, потому что в Сибири родился. В общем, засунули Васю на дно саней, накрыли меховой полостью с головой и поехали. Чем туристы в санях занимались никто не смотрел – нужно было за дорогой следить, что не слишком комфортно, когда снег в лицо метет.
Минут через сорок доставили пассажиров обратно в отель, причем Вася вышел вполне довольный жизнью, разве что походка стала более расхлябанной и неуверенной.
А следующую историю рассказывал непосредственный ее участник, которого, чтобы не писать реальной фамилии, я назову Иваном.
Было дело, один американский миллионер подарил Никите Сергеевичу Хрущову пару американских рысаков. Тогда у СССР и США типа были приемлемые отношения, кукуруза, все дела. А генсек миллионеру в качестве ответного жеста подарил русскую тройку с нарядной сбруей и шарабаном.
Вместе с тройкой в Штаты был откомандирован наездник Иван, задачей которого было научить местных кучеров управляться с тройкой.
Иван сдружился с кучером-негром, рассказал ему все премудрости, порекомендовал работать коней регулярно и отправился на Родину. Негр ему гостинчиков собрал – шубу для жены, джинсы детишкам.
Подарок кучера у Ивана на границе благополучно отобрали сотрудники посольства, сказали, мол, не гоже в СССР тащить буржуазную заразу. В Союзе все есть, и советские люди в подачках не нуждаются. Только блок жвачки для деток оставили.
Через некоторое время кучер-негр то ли запил, то ли по другой причине некоторое время лошадей не запрягал. А три лошади, которые хорошо кушают, это дело серьезное. И после нескольких дней стояния они его и «прихватили». А дело было на каком-то многолюдном мероприятии, благо, людишки в стороны разбежались. Негр сколько мог вожжи держал, но потом катапультировался с козел в кукурузу. На поимку тройки были отправлены патрульные машины с мигалками. Полицейские, впрочем, лошадей благополучно поймали, когда те набегались и «спустили пар». Доставили негра, предложили ему садиться за вожжи. А он дрожит, трясется, сереет лицом и отказывается наотрез.
Через некоторое время на ипподром, где работал наездник Иван, приезжает черная «Волга». Ивана срывают с работы, прямо с дорожки, где он работал лошадь, сажают в машину. Сначала он испугался, и начал вспоминать, где мог лишнего чего сказать, но потом «товарищи» объяснили ему в чем дело, и что Родина отправляет его в срочную командировку в Штаты.
Иван приехал в США, призвал лошадей к порядку, покатался с кучером-негром до тех пор, пока тот не перестал дрожать и заикаться за вожжами, и вообще провел время со своим чернокожим другом достаточно весело. Негр водил Ивана в рестораны, показывал достопримечательности, между делом поинтересовался, как семье понравились обновки.
Иван честно рассказал о происках работников КГБ, на что негр пообещал в этот раз поступить по-другому.
Он купил Ивану билет на теплоход, хотя планировалось возвращение наездника самолетом, сам занес в каюту вновь собранные подарочки, и сидел с наездником в каюте до последней минуты, в то время, как бдительные «товарищи» роились снаружи в коридоре.
Так Иван уехал из Америки, увозя с собой множество «заграничной» одежды и других «нужных вещей», которые впоследствии при въезде в СССР у него на таможне благополучно отобрали.
На сегодня – все!
