Не так давно я впервые в жизни оказалась в США в деловой командировке. Я бывала в разных странах, но в Новом свете оказалась впервые. Командировку удалось успешно увязать с посещением основных туристических мест, ну, и просто посмотреть несколько городов. Я не была поражён небоскрёбами и Таймс-сквер, я не была удивлёна «одноэтажной Америкой», на меня не произвели неизгладимого впечатления их мемориалы и памятники.
Меня поразили люди и поразила инфраструктура.
Стою в сторонке от тротуара, всматриваюсь в карту на экране планшета, верчу головой в поисках названия улицы. Подходит прохожий: «Простите, вы что-то ищете? Вам помочь найти?»
Фотографируемся на фоне Капитолия. Другой прохожий: «Давайте я вас вместе сфоткаю, не селфи же вам делать!»
Сидим на лавочке. Лабрадор проходящего мимо пожилого джентльмена натягивает поводок в нашу сторону. Джентльмен интересуется: «Простите, она вас не побеспокоит? Она просто хочет с вами поздороваться»
Вход в режимное здание. Охранник: «Мисс, вы не могли бы достать и прикрепить к одежде ваш бедж? Спасибо вам большое».
Другой охранник: «Мисс, я сожалею, но путеводитель вас дезинформировал. В этом здании находятся офисы, и посторонних туда не пускают. Вы можете подняться на обзорную площадку там-то и там-то». Он это целый день всем повторяет, туристов там немало.
Еду в метро. Попутчик: «Простите, я вижу, вы в аэропорт — в какой конкретно едете, на этой линии метро их два? Давайте я подскажу вам, как лучше проехать…»
Минимум заборов и ограждений. Газоны — чтобы сидеть на них — без алкоголя и унося с собой мусор. Иногда их обносят символическими ограждениями: «Пожалуйста, не ходите, газон закрыт для отдыха травы». Питьевые фонтанчики в парках — как в СССР.
Урн немного, дворников не видно, но мусора под ногами почти нет — разве что в наиболее неблагополучных районах. За две недели я ни разу не видела, чтобы кто-то что-то бросил под ноги. На обочинах дорог нет посыпки из окурков.
Сто процентов людей, к кому я обращалась на своём корявом английском, терпеливо старались понять, что я от них хочу, и подбирали понятные мне слова.
Все пешеходные переходы оснащены съездами с тактильными выступами. Без выделения цветом — и везде, совсем везде, так что инвалиды на роботизированных колясках спокойно передвигаются по городу без чьей-то помощи, чувствуя себя полноправными пешеходами. Лифты и подъёмники для инвалидов также есть, исправные, включённые и без висящих на них замков.
Билетный автомат сожрал мою купюру, но не пополнил транспортную карту, не сообщив об ошибке и не выдав чека. Выясняю, что транспортными картами занимается строго служба поддержки по телефону. Без особенной надежды звоню. «Назовите номер вашей карты, пожалуйста. Да, я вижу вашу транзакцию, это было два часа назад. Мы зачислим вашу пропажу. Хорошего дня»
Развито меценатство — от огромных музеев, целиком наполненных без участия государства, до скамеек в парках. На чистеньких скамейках нет граффити или царапин, лишь скромные таблички вида «Установлено Джоном в честь его любимой Джейн; сидите и будьте так же счастливы, как мы» или «В память о псе Бобби, моём верном друге».
Мне далеко не двадцать лет. Даже не тридцать. Я родилась в СССР, я была подростком в девяностые, я повзрослела в нулевые и заматерела в десятые. И всегда, при Горбачёве и Ельцине, при Путине и Медведеве, всегда в моей стране было хорошим тоном плевать в сторону Америки, повторяя заезженные штампы про их «бездуховность», «проклятый капитализм», «загнивающий запад», «высокую преступность», «ненависть к России», а также демонстративно дружить с Китаем, Египтом и прочими Индиями. «Америка плохая, Китай хороший» — это стало привычным рефреном, общим местом. И оказалось огромной ложью.
Бездуховные люди не обращаются первыми к незнакомому человеку, предлагая найти дорогу, сделать фото, дать совет. Они кидают мусор под ноги и любят включать «режим вахтёра», демонстрируя власть.
Я вернулась обратно. В город, кричащий рекламой — с растяжек, билбордов, надписей на асфальте, из репродукторов. В грязь, к усыпанным бычками обочинам. К соотечественникам, равнодушно проходящим не то что мимо туриста с картой, а мимо упавшего на ступеньках и не могущего встать человека
Из бездуховности — в духовность. К "скрепам" Из дикой жажды наживы — к меценатам, от чистого сердца улучшающим свои города на рекламных растяжках.. Из страны, мечтающей уничтожить другую страну — к принимающим мир таким, какой есть.
Никто вас не ненавидит, духовные мои соотечественники. Вам достаточно собственной ненависти.
