«Я отдала паспорт пограничнице. Сначала я подумала, что прошла границу, потому что она спокойно сделала какую-то заметку. Но потом я увидела, что она в панике. Она не хотела смотреть мне в глаза, не знала, что ей делать, стала звонить по телефону. Я понимала только слово «турецкое», которое она несколько раз повторяла. Было такое ощущение, что она звонит разному начальству и спрашивает одно и то же: «Она турчанка. Что мне делать, что мне делать?»». Вильдан Зекине не смогла 26 ноября въехать в Россию. Она собиралась провести четыре дня в Москве со своими подругами, прочитать в Питере лекцию об антиправительственных протестах в Стамбуле, а потом вернуться в Бухарест, где она работает в университете. Вильдан занимается урбанистикой, а также проблемами феминизма и расизма.+ В московском аэропорту «Шереметьево» Вильдан задержали на паспортном контроле. Вместе с большой группой соотечественников она больше пятнадцати часов провела в транзитной зоне, из них пять часов — в полицейском участке на границе. «Сначала мне сказали, что я не могу въехать, потому что у меня нет подтверждения цели поездки. Но, поговорив с другими задержанными, я поняла, что это абсолютно неважно, что у тебя есть, а чего нет». Действительно, когда я обратилась к дежурному по пограничному контролю, а также к начальнику погранслужбы аэропорта и к пограничнице, которая задерживала Вильдан, они все как один говорили: «Девушка, ну чего вы спрашиваете? Вы что, новости не читаете?» — «Но при чем тут новости? Разве изменился порядок въезда в РФ? Ведь рабочие и туристы, которых вы задерживаете и выдворяете, не имеют никакого отношения к сбитому самолету». — «Я не понял, вы про турок же говорите? Как не имеют?» В аэропорту задерживали и высылали всех турецких граждан, вне зависимости от того, откуда они летели, был ли у них забронирован отель, было ли разрешение на работу или даже вид на жительство. У одного человека есть регистрация, работа и собственная квартира в Москве, он уже семь лет живет в России и на неделю поехал погостить к родственникам в Турцию — его, как и Вильдан, депортировали и занесли в список «невъездных
