Ну, что же, страсти, вроде, немного улеглись. Все уже выпустили пар, наругались, наугрожались (мне), можно и дальше продолжать.
Я понимаю, почему люди так остро воспринимают мои слова. Многое видно только со стороны, а когда каждый день варишься в своем болотце, то всплывающие "недостатки" не кажутся уж такими и страшными.
Ладно, поехали дальше. Хотя, собственно, если вести речь о "Татерсале", то мы уже приехали.
Кажется, все что знала, уже рассказала. Остались только заключительные слова.
За это время лошади не один раз пережили голодовку. К недокорму в клубе так привыкли, что даже не стеснялись выезжать на худых лошадях на соревнования.
Люди тоже уходили. В клубе уже нет нашего тренера, инструктора Игоря, из всех спортсменок осталась только Катя. И Люба еще иногда появляется. К конюшне с улицы (там, где раньше был опилочник) пристроили денники с открывающимися дверцами. Но на общую «презентабельность» клуба это никак не повлияло. На фото, по-прежнему, грязные денники.
Да, я много критикую «Татерсаль». Люди из клуба, может, даже думают, что я его ненавижу. Но это не так. За эти годы я все же чему-то научилась, многое повидала на разных конюшнях, я сформировалась как конник и уже не смотрю на мир восторженными глазами. Я вижу черное и белое. И многое, что происходит в клубе, мне не нравится. И я считаю, что это нужно критиковать, а не хвалить. Как, например, посадку «тренера по конкуру», где под фото оставлены восторженные комментарии учеников: «круто!», «оооо, любимый тренер». Или голодомор на конюшне. Или копыта лошадей в ужасном состоянии, но при этом категоричное заявление члена клуба, что ничего страшного в этом нет – «главное, чтобы до земли доставали» и «директор за копыта не думает. Директору и без копыт есть чем заниматься».
Еще можно часто услышать от одного человека из клуба, что моя критика связана с личными обидами на кого-то из конюшни. Вот здесь я поставлена в тупик. Мне некого выбрать себе в «обидчики». Я помню и люблю своего первого тренера. И те, кто занимался в клубе в то время, уже поняли, что я о многом умалчиваю из того, что происходило там. Руководство клуба от прокатчиков было настолько далеко, что говорить о каких-то ЛИЧНЫХ обидах просто смешно. Из спортсменов в «Татерсале» осталась только Катя, которую я всегда уважала за бережное отношение к лошадям.
В моей памяти с клубом связаны самые теплые воспоминания - это время встречи и первого общения с лошадьми. Их можно сравнить только с воспоминаниями из детства, когда все происходящее вокруг было сказочно и имело особый смысл.
У меня никогда не было желания стать спортсменкой, мне очень хотелось научиться правильно ездить и понимать лошадь. А получить знания и умения можно было только в системе спорта. Я понимала, что, даже если и останусь в клубе, то дальше продвигаться все равно не смогу – в прокате мало чему можно научиться. В спортивную группу меня не возьмут. Денег на частные занятия у меня нет. (В то время Янка как раз начала работать с девочками «частным образом»). Оставаться на Смолянке означало посвятить свою жизнь прокату. Но и другого пути у меня не было: на «Локомотив» из-за возраста в спортивную группу меня никто не взял бы. Замкнутый круг. И я ущла в никуда – к частникам.
