В автобусе мы впервые опробовали «на людях» ранее сочинённую песню о нашей жизни в Крыловской. Я приведу текст здесь, хотя два последних куплета появились несколько позже.
1.
Мы сегодня до зари встанем
И автобус будем ждать долго.
Что-то с памятью моей стало:
Ах, когда вчера я лёг – вспомню.
Припев:
А в фонтане вода пахнет горечью,
Кто-то в душе примёрз у стекла.
Просыпаемся мы – и грохочет над корпусом:
То ли гроза, то ли Оно свалился с крыльца.
2
Обещают, что домой скоро.
Но ведь я не доживу, мам!
Было раньше человек сорок.
Кто остался – те умрут с горя.
Припев:
Под кроватью в углу пахнет кошками.
И стекло мы разбили в окне.
Мух в компоте хлебаем мы ложками,
И труп мухи прилипнул к стене.
3
Мы сегодня до зари встанем,
И автобус будем ждать снова.
Бьют слезинки по щекам впалым…
Нас давно уж заждались дома!
Припев:
А в столовой у нас кормят вкусненько,
И картошку мы ловим в борще.
От всего нам становится грустненько.
С каждым днём мы тощей, всё тощей.
Ещё припев:
А на речке у нас пахнет тиною,
Кто-то там утонул за буйком.
Мы любуемся этой картиною
И чаёк попиваем тайком.
Дополнением к обеду сегодня – варёная кукуруза. На полдник – тоже. Объелись. Уже тошнит от кукурузы. Сразу бы так – никто б не воровал её по полям и не трескал в сыром виде.
После обеда из больницы вернули живую и здоровую Наташу Кострикову.
Оно купил билеты на обратную дорогу. Выдаёт их на руки вместе со сдачей. Я отправилась за своим билетом. И уже находилась в слегка раздражённом состоянии: мне сказали, что он взял билет на электричку, хотя я просила на автобус. Вот, блин, конь педальный! Пусть на автобусе дороже, но я ж доеду по-человечески! А в этой грязной и вечно забитой электричке весь зад отсижу на жёстких досках! И даже не прилечь, чтобы вздремнуть. Шесть-семь часов такого пути меня доконают!
(Теперь я догадываюсь, почему ЮВ купил билет на электричку. Полагаю, из-за невозможности или нежелания искать автокассы. Другим-то он брал только на поезд. Часть народа приехала уже с обратными билетами. На автобусе только я собиралась возвращаться. ЮВ было проще купить всё в одном месте. Да и потом, в Ростове, всех привезти на ж/д и не тащиться из-за меня одной на автовокзал).
- Ты извини, - срывающимся от волнения голосом произнёс Оно, - я его немного постирал.
То, что предстало перед моими глазами, заставило с воплем отчаяния отшатнуться. «Немного» - неверное слово. Такое впечатление, что билет мочалили изо всех сил.
Так выглядел мой проездной билет на электричку после стирки Юрия Васильевича
- Я не поеду по этому билету. Мне будет стыдно.
Оно заволновался, начал тыкать пальцем в билет:
- Но ведь тут самое главное видно – куда, во сколько…
- А поменять его никак нельзя?
- Можно. Там, перед самым отъездом.
- Нет, я хочу сдать его совсем. А купить на автобус.
- Вот в день отъезда и купишь на автобус, - несколько обиделся Оно, что я раскритиковала его старания.
- О Боже! Да на автобус в день отъезда взять билеты нереально! Это не электричка!
- Значит, придётся ехать на электричке, - отрезал Оно.
-Ладно, - я забрала билет и понесла показать этот ужас Ливановой.
Когда я развернула перед её глазами это подобие билета, оно разорвалось пополам в моих руках.
- Зачем ты вообще брала у него этот злополучный билет? Пойди сейчас же, верни и скажи, что никуда по этому билету не поедешь! Зачем тебе в дороге неприятности?
Так я и сделала. Но, увидев в край растерянное лицо ЮВ, мне стало жалко его. Ведь выхода другого, пожалуй, и не было. Просто вернула ему билет со словами:
- Вы посадите меня в электричку и лично предъявите контролёру ЭТО. Я не хочу, чтоб обо мне подумали, будто я свинья и неизвестно, где и какой чёрт таскал меня с этим билетом!
Сама не подозревая, я попала в точку: Оно где-то шлялся с Иркой Клинниковой и ещё кем-то, назюзился до чёртиков. Насилу его дотранспортировали до лагеря. Так и пострадал мой билет. Причём ТОЛЬКО МОЙ, и ничей больше! То ли он его хранил отдельно, то ли не понятно что.
После полдника нас обуял творческий зуд: мы начали писать друг другу пожелания в проспектах «Юного натуралиста». Оказалось, что если победителю конкурса лошадиных знатоков не давать коня, то в нём просыпается поэт.
Итак, наши опусики.
Я и Лампасья –
Лучшие друзья.
Карасёва Оля.
Ах, как мы пели,
Как мы пели
На берегу речушки Еи!
Горелова Лида
Буду долго помнить я тебя,
Как судила ты меня
На мосту у тихой речки,
Да и сидя на крылечке.
Минаева Марина
Ты вспоминай наш лагерь милый,
И речку Ею с мягким илом,
Архимандрита с бородой,
И что подружки мы с тобой.
Оно ты тоже не забудь.
Всегда весёлой, Дина, будь!
Тарасова Лена.
Лампасея, Лампасья –
Лошадка моя.
Вспомни Лампасейку –
Вспомнишь и меня!
Карасёва Оля
Друзья! Любите
И берегите
Лошадей.
О кэй!
Киреева Фатима
Пусть ветер в гриве свистит и манит,
А тренер главный - Марину хвалит!
Ливанова Т.К.
Вспомни, милая Марина,
Как ты пела про Оно,
И тебе в любое время
Сразу станет весело!
Тарасова Лена
Помни вечно реку Ею,
И кобылу Лампасею,
Туалет с прицелом чётким,
Как катались мы на лодке,
«Кайф», плывущий по реке,
И – себя на Игроке!
Андреева Дина
Светлогривая кобыла,
Года два всего лишь ей.
Очень ты её любила.
Вспоминай о ней!
Карасёва Оля
(Сомневаюсь, что Лампасейке на тот момент было всего два года. Ни по поведению, ни по внешности она не соответствовала «малолетке»).
Никогда не оставляй лошадей,
Люби их и лелей!
Авксентьева Ира
Пусть в жизни будет много огорчений,
Но ты не вешай носа никогда.
Ты вспоминай почаще Лампасейку,
И Маринолу постарайся не забыть.
Минаева Марина
Жёлтый бок и светлая грива,
Брюхо-бочонок и вредный нрав.
Эту кобылу узнает каждый,
Раз победителем конкурса став.
Карасёва Оля
(Когда много про Лампасейку – точно Олькино сочинение. Очень уж она прикипела к этой кобылёшке. Другие девчонки тоже использовали кличку этой лошадки в своих стишках, но исключительно для удачной рифмы с Еей.)
Вечно помни речку Ею,
И кобылу Лампасею,
Экскурсии по городу,
Архимандрита бороду.
Не забывай и, Бога ради,
Галоп верхом на Снегопаде!
Андреева Дина
(До сих пор помню то щемящее чувство восторга, которое охватило меня при прочтении в своём проспекте двух последних строчек Динкиного послания : «Не забывай и Бога ради галоп верхом на Снегопаде»! Аж перехватило дыхание.)
Наше бурное стихоплётство прервал ужин.
После ужина я набрала арбузных корок (Ирки без нас «заточили» арбуз), кукурузных початков и направила стопы к Будулаю. Со мной пошла, если не ошибаюсь, Жанна.
Лошади оказались закрытыми в «лабазе». Я сунула Жанне половину угощений и отправила к рыжему. А сама занялась бурым. Так интересно было за ним наблюдать!
Будулай сначала не хотел отходить от напарника ни на шаг, но лакомство победило. И озорной Будулай («кусачий-лягучий», как о нём говорили местные ребятишки) ходил за мной, как привязанный, тщательно вынюхивал одежду и руки. Зато, когда угощения закончились, моя персона уже не представляла для него никакого интереса.
Однако, как бы он ни демонстрировал своё напускное равнодушие, мне показалось, что он исподтишка внимательно следит за мной и тоже наблюдает. Умный коняга прекрасно выделял мой голос среди других, не считая дяди-ваниного. Когда его звал кто-либо из наших, Будулай не реагировал. А на моё восклицание: «Бурый!» поворачивал голову и следил за мной, наставив уши.
Столь быстрое привыкание связано, видимо, с недостатком человеческого общения. Ведь сколько времени прошло, когда Амга начала откликаться на мой голос? Месяцы. А в случае с Будулаем – неделя. Но ведь вокруг Амги вилось столько народу! Столько запахов, голосов! Попробуй, догадайся, кто с какими намерениями приближается к деннику.
А с Бурым, в принципе, плотно общалась из наших только я. Вот он и привязался. А мне было очень приятно сознавать, что любимая лошадь отвечает взаимностью!
(Теперь мне кажется, что, помимо дефицита общения, свою роль сыграл очень высокий уровень интеллекта этого коня. Всё его поведение ставило передо мной загадки. И отгадка была только одна: удивительный разум Будулая. И как жаль, что он оказался невостребованным!).
По возвращении в лагерь отправились на просмотр привезённого кинофильма «Цыганка Аза». Нас посадили вместе с пионерами на улице на съедение комарам и крутили «фильму» на стене столовой. Тяжёлый фильм. Его не стоило бы показывать детям. Особенно – на ночь.
(Ха! Современные дети, напичканные кровью, трупами и ужасами современного кинематографа, просто заснут от тяжёлых моментов «Цыганки Азы». Не воспримут, как трагедию. Чёрствые стали и циничные. Не то, что мы, воспитанные на светлых фильмах советского экрана).
Около 23 ч в нашу палату постучались физрук и завлагерем. Они с грозным видом деловито пересчитали всех по головам. Не хватало около шести человек – сейчас уже не помню точно.
- Двое там-то, двое там-то, двое умываются, - бодро отрапортовали девчонки.
- Хорошо. Задам вопрос конкретный. Где Иры из Воронежа? – поинтересовался физрук.
- Мы ж сказали – умываются!
Хотя мы все прекрасно знали, что обе Иры гуляют с местными. Стражи нравственности удалились, недовольно ворча.
Мы с Маринкой тоже отправились умываться. И наткнулись в умывальнике на физрука с завлагерем.
- Ну и где же они умываются? – с издёвкой «подцепил» нас мужик без комплексов – физрук.
Я тоже прикинулась девочкой без комплексов и сообщила:
- Они, наверное, в туалете сидят. После столовской пищи никак оттуда выйти не могут.
Наивная, я полагала, что они не будут проверять женский туалет! Как бы не так! Завлагерем живенько туда сбегала.
- Их нет! – торжествующе воскликнула она, - всё ясно!
Наши слабые попытки доказать, что мы давно не пионеры, что среди нас есть совершеннолетние, что мы уже имеем право сами за себя отвечать и не виноваты в том, что нас поселили с детьми, ни к чему не привели. Начальство требовало, чтобы мы подчинялись общему режиму.
(Кстати, и правильно делало! В случае несчастья кто будет отвечать перед законом? Заведующая лагерем. А может, и журналист «Юного натуралиста», как организатор и сопровождающий. А, может, Рыбин, как принимающая сторона? А, может, Король, как парторг? А может, и все вместе? Да кто угодно – концов не сыщешь. У семи нянек дитя без глазу – это наш случай).
- Вам и так отбой объявляют на час позже!
Вот спасибо за поблажку! Но ведь во всё остальное время: «По пионерскому лагерю «Колосок» объявляется подъём!», «По пионерскому лагерю «Колосок» объявляется обед!» и т.д. и т.п.
(Вот глупые мы тогда были! Не понимали своего счастья. Взрослые дяди и тёти заполняли наш досуг, беспокоились о нас и заботились. Неужели гораздо лучше современное отношение к детям – пофигистское? Хочешь – кури, хочешь – за ящиком сиди, хочешь – колись, побирушничай, воруй? Только не мешай взрослым делать деньги и политику!)
Вернувшись в корпус, мы увидели, что девчата кипятят чай. И мы устроили праздничное чаепитие между моей кроватью и Ленки-«казачки». Было весело. Принесли к чаю кто что мог. Тульские девчонки Марина и Дина – огромный тульский пряник размером с торт (они хранили его специально для такого случая). Лена Жанжарова из Вязьмы – купленное сегодня в станице печенье… А Веруня Коновалова вообще всех поразила: изюм-драже в шоколаде! Мы вмиг уничтожили это драже. Я выпросила баночку, чтоб отвезти домой – показать домашним, какую прелесть удалось попробовать Иногда сижу дома и нюхаю эту баночку. Вспоминаю не только Крыловскую, но и доперестроечные годы: банка пахнет шоколадом!
(Это как же надо было «прищемить» людей продовольственным кризисом, чтоб нюханье банки из-под натурального шоколада вызывало удовольствие и приступы ностальгии? А ведь 1991 год - только начало издевательства над своим народом! Это были даже не цветочки, а скромные бутончики тех чудовищно ядовитых ягодок, которыми травили пост-советских граждан на протяжении двух десятилетий).
Чаепитие закончилось к полуночи. Все, как по команде, на сон грядущий ощупали свои кавалерийские носки. И, тяжело вздохнув – не высохли! – разбрелись по койкам.
* * *
