О верховой езде.
Я, как многие, любила лошадей с детства. Любые их изображения вызывали у меня щенячий восторг, будь то картинка, стутуэтка, иллюстрация в книге или игрушка - во времена совка они не были настолько доступны, и найти где-то лошадку было большой удачей. Я ценила все, но предпочитала те, которые изображали лошадей свободных. Сбрую я еще могла вытерпеть, хотя считала ее лишней, но всадники мне не нравились вообще. Будучи ребенком, я интуитивно ощущала, что красота и гармония лошади вмешательством человека портится.
Много лет спустя я попала к лошадям - живым, настоящим, и стала кататься без всяких задних мыслей. Это был прокат, где мне выдавали лошадь, и я ездила на ней, как могла. Обладая в ту пору завидным бесстрашием, я, едва держась в седле носилась на молодых рысаках по ипподрому. Это был просто fun, мне казалось, что у меня отлично все получается, лошадь бежала так, как я хотела, а что еще можно делать, я не знала. Никто меня не учил. Когда я освоила галоп, мне казалось, стремиться больше не к чему. Такая однообразная езда мне наскучила, но любовь к лошадям не только не улетучилась, а еще больше усилилась. Мне хотелось иметь свою, постояную лошадь, я вспомнила детские мечты, взращенные на "Черном Красавчике" о лошади-друге.
Я нашла лошадь, в которую влюбилась с первого взгляда - это был молодой жеребец, едва заезженный. Но что я тогда понимала? До сих пор даюсь диву, как он меня не покалечил. Я стала постоянно ездить только на нем, таскать ему сласти, часами его вычищать - гулять мне с ним не давали. Каков был мой удел? Самой не зная ничего пытаться общаться с лошадью, которая не знает ничего. На мои, даже самые примитивные вопросы никто мне не давал ответа. В большой конюшне, непрофилированной под прокат, никому не было дела ни до девочки, ни до лошади. Впрочем, даже если бы захотели, они вряд ли мне что-то могли рассказать по причине собственной некомпетентности и низкого интеллекта. Так и получалось, что единственной возможностью хоть как-то взаимодействовать с лошадью была езда, которую я хоть чуть-чуть, но умела, только вот... моя езда по своему уровню не могла быть способом общения. Сколько я ни прислушивалась, это оставалось глупым катанием.Я могла бы себе надумать, но была честна сама с собой. Это было сплошное разочарование, а не дружба с лошадью. Я глубоко засомневалась тогда, что такое вообще может быть.
Я стала заглядываться на другой прокат - где была система, где учили, объясняли, запрещали. Но не могла расстаться со своей любовью. Пусть глупой и незадавшейся, но вполне искренней. Но коня у меня забрали. Он травмировался и долго стоял. На птичьх правах, не понимая ничего в лошадях, я не могла ничем помочь. Просто приходила и смотрела сквозь решетку денника на него. А однажды я пришла в конюшню, и его не нашла. Мне сказали, что его увезли. И я ушла.
Там, в этой конюшне, я насмотрелась неграмотности, халатности и безосновательной жестокости на всю жизнь. На моих глазах лошадей избивали в денниках. "Выезжали" с помощью пинков и ударов прута. На моих глазах их, здоровых, породистых и красивых, отправляли на мясо. Таким было мое первое столкновение с лошадьми. Ничего не знающего о лошадях человека, желающего соприкоснуться со своей мечтой, и которого обожгла страшная действительность. Что мне дал этот опыт? Мне не нужно слушать страшные сказки дяди Невзорова. Я все это видела.
Я страстно хотела учиться, и пошла за этим, готовая выносить любые лишения. Ничего меня больше не сдерживало.
В другом прокате я стала получать столько информации, что поначалу не могла переварить. Я впервые узнала о понятиях посадка, вольт и шенкель, услышала волшебное слово сбор. А еще я видела, как ездят опытные конники, частные владельцы, и могла часами зачарованно наблюдать за этим зрелищем. Мне хотелось так же, но почему-то не получалось. Прокатные лошадки не очень то стремились кого-то так красиво возить. В этом же прокате я познакомилась с Бо. И пропала. Я видела его раньше издалека, что-то слышала о нем. С удивлением узнала о его породе - это все казалось просто какой-то сказкой на фоне прошлого.
Маленькое отступление. Когда я впервые попала на ипподром, меня посадили на толстенькую маленькую лошадку, одну из таких, каких я привыкла видеть. Пока я на ней пыталась изобразить рысь, мимо проехали скаковики. Я чуть было не свалилась от восторга - я никогда прежде не видела таких красивых лошадей. Меня уже не занимало мое катание, я смотрела на них во все глаза, они мне казались просто совершенными. Я спросила - а что это за лошади? И мне ответили, с надменностью в голосе - это чистокровные. Из дальнейшего разговора мне стало понятно, что доступа у меня к ним нет и не будет. Я долго смотрела им вслед. Они запали мне в душу навсегда.
Поэтому, узнав, что лошадь, которая мне понравилась, лошадь, которую я могу потрогать, на которой я могу поездить - чистокровка, моя недостижимая мечта - я просто, человеческим языком говоря, офигела от счастья. И тогда же у меня возник вопрос - а почему он тогда в прокате?
Но что-то я отдаляюсь от главной темы своего повествования. Езда.
Я не могу сказать, что я была суперуспешной ученицей. Но я старалась. Я стремилась изо всех сил. Я знала, что если не буду хорошо ездить, то я не буду ездить на своем любимом сером. Вот это был стимул! Это был путь к моей лошади. Сама езда меня тоже увлекла, до тех пор, пока было ощутимым мое развитие. Но постепенно я стала замечать, что больше не расту. В то время я была продвинутым чайником. Более-менее уверенно ездила, даже совсем немножко попрыгивала. Я терлась на конюшне часами, пытаясь разнюхать как можно больше информации, любой информации, благо тут я действительно могла ее получить. Я уже знала основы, я уже добралась до конного интернета, и столкнулась с тем, что моя сказка какая-то не совсем сказочная. Читая дневники, про отношения частных владельцев со своими лошадьми, я умирала от зависти. В один прекрасный момент мою светлую голову посетил вопрос. А почему, собственно, я не могу стать частным владельцем? Методом несложных подсчетов мне удалось вычислить, что на прокат я трачу сумму близкую к затратам по содержанию лошади. Решиться взять такую ответственность было трудно. Тогда наступил период, когда серого мне самым наглым образом вообще перестали давать. Я страдала, но ничего не могла поделать. Не выдержав, я решила предложить аренду, а после выкупила его совсем. Первое время я просто наслаждалась, а потом в моей голове стали роиться совсем другие мысли - заботы, как частного владельца. В моей езде произошел стремительный взлет, я выросла из проката в настоящего чв - и уже на меня заглядывалась какая-то маленькая девочка, торчащая у манежа, восхищенно мечтающая ездить так же. На красивой лошади, легко и летяще.
Прав был Экклезиаст, утверждая, что многие знания это многие печали. Не знала та девочка, что такая езда приносит гораздо больше забот, задает намного больше вопросов,требует гораздо больше усилий, чем неверные шаги начинающего в прокате а-ля "сдвинуть в рысь".
Чем больше я узнавала теперь, тем больше расстраивалась. Моя езда имела целый ворох постпрокатных проблем, на которые у меня открылись глаза. Начиная от того, что конь не хотел двигаться вперед, заканчивая бесконечным вкладыванием в руку. Специфика моей конюшни была такова, что я не могла использовать все возможные средства для исправления этих проблем, только отдельные из них. И я ездила, стараясь их исправить. Еще я время от времени прыгала - это занятие мне очень нравилось. Но все складывалось вовсе не так, как мне бы этого хотелось. Я не являлась берейтором с 20-летним стажем, чтобы ловко справиться со всем этим. А еще я все больше и больше замечала, что конь стремится мне напакостить. Контакта не было, как я его не искала. Я стала ездить со шпрунтом, чтобы иметь пресловутый стоп-кран - капитулировала мнимой легкости, которую он давал. Без хлыста вообще можно было и не думать, чтобы сесть и ехать. Какие-то достижения тонули в море негатива, который я стала испытывать от езды. Мне совершенно не нравилось ездить и только и думать о том, как не дать лошади себя обставить - моей лошади! Это настолько шло вразрез с моими идеями на этот счет, что мне не хотелось ничего. Я знала, что с конем надо делать, но эта работа была неприятной, она не приносила радости. Эта ежедневная рутина убила все хорошее - удовольствие просто от езды, от приятных аллюров, от мягких прыжков. Я забыла, что такое ветерок в волосах. Это стоило слишком дорого. Каждый раз я лезла на него, как на Голгофу. Это была одна сплошная непрекращающаяся борьба. Нас стало тошнить друг от друга. Я готова была с радостью ездить на другой лошади, даже самой-самой неудобной и противной - и сам этот факт меня убивал. Все чаще так бывало, что я срывалась, бывало, что срывался конь, и в любом случае получались очень неприятные инциденты.Все говорило мне о том, что езда все больше и больше отталкивает меня от моей лошади. Моя мечта, мой серебряный конь был все дальше от меня. Я владела им, но он не был моим. Может быть, дело мог спасти какой-нибудь супертренер, который смог бы нас вывести из этой затянувшейся депрессии, но такого не оказалось под рукой. Проверить не сложилось. В моих условиях у меня не было выбора, я попала в западню, которую выстроила своими руками. Так не могло больше продолжаться, нужно было что-то делать, принимать какое-то радикальное решение.
Сперва я перестала ездить верхом сама. А потом отменила верховую езду и для коня. Я подумала, что хватит биться головой о стену, и вздохнула с облегчением.
Только перестав ездить верхом, я познала радость от общения с моей лошадью. С его выразительной морды исчезло выражение несчастья, я надеюсь, навсегда. Я нашла то, что так долго искала - оказалось, что нужно было всего лишь сделать счастливой свою лошадь, дать ей понимание и уважение. И когда сияет он, то же чувствую я. Я теперь чувствую его очень остро. Это что-то настолько глубокое, что невозможно описать словами. За все время верховой езды не было ни единого раза, чтобы я испытывала подобное.
Верховая езда мне, как в детстве, стала казаться чем-то неправильным, негармоничным. Я считала, что лошадь не создана, чтобы возить человека, и ему на ее спине совершенно не место. Я понимала, почему люди это делают, но категорически отторгала это. Но я стараюсь постоянно расширять свой кругозор, и мои наблюдения показали, что лошадь может быть вовсе не против немного повозить на себе человека. Именно НЕ ПРОТИВ - вряд ли она так уж рада этому. Я стала размышлять, а что если строить верховую езду не с точки зрения насилия, а развлечения лошади, как и все мои занятия? Что, если не настаивать, а предлагать? Что, если заинтересовать коня ездой, как всем остальным, сделать ее веселой и разнообразной? Положиться на доверие и на интерес лошади, раз они меня не подводили? Страшно. Но почему бы нет?
Мне надо было три года не ездить верхом, чтобы решиться попробовать заново. С нуля. С чистого листа. У нас обоих травма на этот счет. Мы оба боимся вернуться к тому ощущению беспросветной тоски. Как-то раз я пробовала залезть на него. Мои попытки были не смелы, не потому что я боялась упасть, нет, я боялась для коня снова стать той, кем была. Я боялась разрушить этим наши отношения, потерять то, чем так дорожу. Я рисковала, я действовала вслепую. И мысли у меня были - скинет, так мне и надо. Он напрягся... и повозил меня пассажиром минут пять. А потом остановился, и стал снимать за ногу, мол, хватит, накаталась. Я послушно спешилась.
В другой раз мне удалось объяснить ему, что то, что я села верхом, не означает чего-то серьезного. Мы сделали два шага от легкого шенкеля, чем я удовлетворилась.
Я надеюсь, что мне удасться развить это во что-то качественное. Это не езда в обычном понимании - как минимум час, с определенным положенным количеством минут рыси и галопа хочешь-не хочешь. Это скорее все те же наши игрульки, только с видом сверху.
Мои наполеоновские планы включают в себя беспрепятственную посадку, и движение вперед (шагом) буквально от мысли. От той же мысли же остановка и смена направлений. Используя ТОЛЬКО положительное подкрепление, и не заставляя делать ни одного шага. Работы по горло, с моими темпами мне хватит очень надолго. Я никуда не спешу. Для меня теперь важнее процесс, чем результат.
Моя езда, она не столько для меня, сколько для него. Еще одна игра, еще один способ весело проводить время. Это и есть для меня дружба и партнерство. Не преодолевать сопротивление, а прислушиваться к нему.
Я никогда больше не буду заставлять его возить себя, даже если не буду ездить на нем больше никогда.
И под конец разговор энное количество лет назад, почему-то намертво врезавшийся в память.
- Смотрю я на это все, - сказала я, привычно созерцая лошадей, работающих в манеже, - и думаю. не нужен мне спорт, олимпийские вершины. Неинтересно мне. У меня другая мечта. Я хочу найти гармонию со своей лошадью, хочу слиться воедино, чтобы было взаимопонимание на уровне мыслей, дружба и поддержка.
- Но для этого тебе все равно нужен спорт - ответила мне на дружеской ноте спортсменка "той еще закалки", человек очень мною уважаемый и близкий - Неважно, будешь ли ты выступать, или просто кататься в свое удовольствие. Без опыта, без знания азов - ничего не выйдет. Спорт - это и есть путь найти гармонию с лошадью. Без него тебе никуда. А потом - можешь делать, что захочешь, и все будет получаться.
...
Другой разговор с тем же человеком у меня состоялся спустя долгое время после первого, когда я была уже глубоко отневзоренной. Меня тогда, изгоя и предательницу, она тайком поймала, и шепнула (вот уж от кого я не ожидала тогда):
- Я знаю, что ты сейчас против езды, против спорта. Но я также знаю тебя. И знаю, что пройдет время, пройдет все это, и ты сядешь и поедешь. ТАК поедешь, что все пораскрывают рты. На железе, или нет. Но это будет, вот увидишь! Ты молодец, и у тебя такой путь, свой,и более тяжелый, но ты вернешься. Ты добьешься. Удачи.
Удивительно устроено человеческое восприятие этого мира. В первый раз я видела мир в одном свете. Во второй - в другом. А сейчас вижу в третьем. И почему-то именно сейчас мне очень хочется сказать спасибо.
