Хорошо. Но эта романтическая проза - уже из этой, исполненной местными реалиями, жизни.
Недалеко от нас, в селе Соснова Яготинского р-на, есть ферма, которую в турбулентные 90е, вместе с остатками местного колхоза, подсуетил себе один предприимчивый кооператор по фамилии Павлушко. Я там оказался лет 5 назад, бороздя окрестные просторы в поисках сена для своих лошадей. Принадлежащий теперь ему комплекс, на территории которого находятся несколько коровников разной степени ветхости, зернохранилище и что-то там еще, обнесен высоким забором, а на воротах дежурит охрана – так что, если вы захотите туда поехать и посмотреть то, о чем я собираюсь рассказать – вас (по крайней мере без бутылки) не пустят.
Надо сказать, что личность этого нового хозяина местной жизни – довольно неординарна. На ниве внедрения передовых животноводческих технологий он отметился тем, что стал кормить перешедшее в его собственность поголовье коров – отходами производства Оболонского пивзавода, в результате чего, поголовье значительно приободрилось, утроило количество выдаваемого на-гора молока, но через год почему-то стало дохнуть от цирроза печени. Я думаю, что и на остальных направлениях аграрного бизнеса он проявил присущую ему изобретательность, потому как хозяйство его на тот момент сильно пахло и процветало.
Меня он принял как родного (у меня была заготовлена для него бутылка водки, и визиту предшествовал звонок одного общего знакомого) и даже соблаговолил лично показать мне свои владения. И тут оказалось, что кроме рационализаторства, его многогранной натуре не чужда также еще и благотворительность: доставшихся ему в наследство от развалившегося колхоза пару десятков лошадей – он не сдал на бойню, как делали в подобной ситуации многие другие его коллеги-подвижники новых форм хозяйствования, а вот уже несколько лет продолжал содержать в качестве этакого личного зоопарка. Это было тем более удивительно, что о его паталогической жадности в округе ходили легенды. Теперь вернемся к нашим баранам, т.е.- лошадям.
Эти его лошади (я насчитал около трех десятков голов) обитали на огороженном участке земли, площадью около гектара, в центре которого находился старый коровник без окон и дверей и небольшая лужа (метров 10 в диаметре). Корм (я думаю – большей частью солому – потому что, в итоге он проморочил мне голову до ноября, но сена, петух, так и не продал), – с какой-то периодичностью подвозили трактором и вываливали лошадям прямо за ограду. После расспросов выяснилось, что на этом сервис, собственно, и заканчивается... Более жалкого состояния, чем то, в котором находились эти лошади, я не видел – не то что в дикой природе, – а даже на фотографиях раздела «нужна помощь» этого сайта. Они не были заморены голодом, нет – они просто были лишены возможности нормально двигаться, бегать, были предоставлены сами себе и размножались в режиме инбридинга минимум лет семь, – в результате чего, на более-менее нормальную лошадь (только на двенадцатом месяце) были теперь похожи только несколько престарелых кобыл, да несколько, тоже возрастных, меринов. Косячный жеребец был около полутора метров в фуражке, и столько же – в холке, был страшно худ и безучастно стоял в стороне от всех, уткнув морду в покрытую слоем навоза землю. Про копыта я не говорю…. Практически весь молодняк среднего и младшего возраста был с явными признаками дистрофии, но что меня особенно поразило – это то, что они даже не посмотрели в нашу сторону, когда мы приблизились к ограде. Обычно лошади проявляют хоть какое-то любопытство, а тут.… Спустя несколько минут, один мерин все-таки соизволил к нам приблизиться…, и тут выяснилось, что из всего табуна, он – единственный, кто вообще людей к себе подпускает. То есть, это были уже тоже дикие лошади, только убитые в понос (без всякого спорта) морально и физически.
Вы спросите, к чему я все это рассказываю и какое отношение это имеет к данной теме? Так я вам отвечу – только в следующем посте.
